Рядовые великого похода. О документах и людях с характерами

И снова о годе 1964-м, когда на только что открытую нефтегазовую провинцию началось наступление по всему фронту. Но сначала надо было сосредоточиться на трех плацдармах, которые словно были призваны компенсировать предыдущие полтора десятка лет – годы сомнений, исканий и опасений, находок.

Словом, это было наступление. О его подготовке лучше всего расскажет старый документ – постановление бюро промышленного обкома партии от 4 апреля 1964 года.

Не знаю, поверит мне читатель или нет, но неожиданно я понял, что старые официальные бумаги с течением времени приобретают какую-то лирическую интонацию. Да, это казенная бумага, указующая, планирующая детали, сурово грозящая порой за неисполнение… Кто же станет упиваться, а тем более восторгаться ею, этой инструкцией к исполнению?

Но десятилетия спустя, когда построены промыслы и города, проложены дороги, когда территория обжита, обустроена и работает так, как хотелось бы многим, в том числе и тем, кто когда-то диктовал и подписывал эти строки, можно, пожалуй, расчувствоваться. Жаль только, что немного осталось тех, кому можно адресовать эту благодарность. Время летит, не тормозя на остановках. Но хватит лирики.

В повелительном наклонении

Обратимся к постановлению бюро Тюменского промышленного обкома КПСС по ускорению строительства нефтепровода Шаим–Тюмень и обустройства нефтепромыслов Усть-Балыкского, Мегионского, Сургутского и Шаимского месторождений.

Они оказались в одном документе, потому что нужны были сразу. Хотя расстояние между крайними точками этого единого проекта по прямой более 600 километров. А по трассам, даже сегодняшним – почти тысяча. Размах и дерзость нефтяного броска поражает.

В документе не названа дата загрузки первых барж. Скорее всего, эти баржи еще строились. Или власти решили не связывать себе руки, не закидывать шапками. Такое еще наступит, но много позже.

Но мы-то сейчас можем назвать эту «секретную» дату и точно подсчитать, что на всю подготовку ушло – от решения бюро – 53 дня. 26 мая буксиры подвели к трем причалам первые баржи. Это случилось. И мы уже не можем волноваться за результат первой навигации.

Другое дело сам документ, который мы читаем и даже цитируем. Некоторое волнение его составителей не удается скрыть. В нем аккуратно перечислены имена и должности ответственных за каждый из девятнадцати параграфов.

Бюро начинает со строительства первого нефтепровода, который в принципе еще и не начавшуюся перевозку нефти баржами должен вовсе исключить. Однако по трубе нефть придет в Тюмень, напомним – 22 декабря следующего, 1965 года. И это действительно отменит водный нефтяной транспорт. Следом в том же пункте стоит обустройство месторождений. Дальше: «4. Обязать управление культуры организовать культурное обслуживание рабочих… 5. Обязать облздравотдел организовать медицинское обслуживание строительства, выезды бригад медработников в районы строительства… 6. Обязать управление торговли организовать первоочередную реализацию фондов управления рабочего снабжения на промышленные и продовольственные товары… 8. Обязать трест «Тюменьгорстрой» подготовить 3500 кубометров сборного железобетона… 11. Обязать Тюменское линейное пароходство обеспечить перевозку строительных материалов и ГСМ в районы обустройства месторождений и в районы поселков Усть-Балык, Мегион, Урай… 12. Обязать речной порт установить систематический контроль за перевозкой грузов в районы строительства… 17. Обязать отдел нефтяной и газовой промышленности – решить вопрос (вот лексика эпохи! – Авт.) о выделении 13 миллионов штук кирпича… 18. Обязать редакции областных газет, комитет по радиовещанию и телевидению регулярно освещать ход строительства нефтепровода и обустройства месторождений…»

Самый острый – кадровый вопрос

Превратить эти параграфы и эти глаголы в повелительном наклонении в работающие промыслы предстояло Александру Пономареву, который приехал в Усть-Балык из Башкирии, из НГДУ «Аксаковнефть» – и сотням, нет, тысячам других. Основным и самым трудным было обустройство и запуск промыслов. По первому вопросу – на месте бывших буровых оставались только закрытые превенторами устья скважин, с задвижками, чтобы с таким трудом найденная нефть, скажем так, не убежала и не фонтанировала. И второй пункт – как известно, северные края Тюменской области были населены преимущественно старожильческим и коренным населением. Оно занималось охотой, оленеводством, рыбным промыслом. Операторы по добыче нефти или газа отсутствовали по определению. Не было таких специалистов. Надо думать, что их не было и на всем пространстве Сибири, воротами которой считалась Тюменская область.

И тогда Слепян, начальник объединения «Тюменьнефтегаз», инженер-нефтяник, работавший прежде на промыслах Второго Баку, обратился туда с просьбой помочь кадрами. И сам опубликовал приглашение ехать в Тюмень.

Вот что рассказывал об этом позднее Александр Пономарев, ставший одним из первых операторов промысла в Усть-Балыке.

– Интерес к нам был столь велик, что прибывших в Тюмень начальник объединения лично принимал в своем рабочем кабинете и рассказывал о том, куда они направляются…

Александр Константинович Пономарев, когда я с ним встретился, был уже начальником цеха по подготовке и перекачке нефти в НГДУ Юганскнефть.

Он рассказывал, как три оператора, приехавшие из Аксаковнефти, получили направления в Сургут. Один из них сам Пономарев. Имена двух других история не сохранила, и вы сейчас поймете почему. Трое приезжают в аэропорт Плеханово и останавливаются перед громадной картой Тюменской области. Пытаются отыскать на ней место своей будущей работы. Сначала, вероятно, ошарашенные размахом территории, молчат. Потом один вздохнул:

– Далековато…

– И воды много – поддержал другой.

А Пономарев уже шагал к кассе.

– Билеты до Сургута есть?

– Сколько мест? – спрашивает кассирша.

Пономарев оглянулся, не увидел своих спутников и сказал:

– Один билет…

Пономарев добрался до Сургута. Там его столь же уважительно встретил главный инженер нефтепромыслового управления Лев Чурилов. Пономарева, прибывшего из весны, и обули, и одели. Он отправился на промысел готовить бывшее геологическое хозяйство к постоянной эксплуатации.

Конечно, не обошлось в его рассказе без иронии: «Вы же знаете, какие у геологов остаются скважины?» Откуда мне знать? Но я спорить не стал. Потому что рядом был один из первых нефтяников Приобья.

Тюменский характер

Так Пономарев выбрал свое новое место работы и свою судьбу, такое же случалось в эти и последующие не только годы, но и десятилетия.

Я мог бы назвать десятки имен тех, кто по направлению, или по случаю, или из любопытства и интереса ступил на эту землю и уже не смог от нее оторваться. Есть, видимо, в этом какой-то секрет притягательности, на который каждый отвечает по-своему. И геолог Эрвье, и буровой мастер Геннадий Левин, и летчик Павел Северин (это его Ан-2, Аннушка, стоит на пьедестале в Салехардском аэропорту). И бывший пограничник, а позже строитель города Новый Уренгой Павел Баряев, и строитель мостов Валентин Солохин (о журналистах, пишущих, фотографирующих, снимающих на видео или на пленку, я уже не говорю. Они об этом уже не раз рассказали сами).

…Стремление идти в высокие широты, немыслимое в те годы, стремление противостоять – это составная часть тюменского характера, о котором ярко рассказано в созданной Виктором Строгальщиковым двухтомной книге, которая так и называется «Тюменский характер».

Газопровод в четыре с половиной тысячи километров... Железная дорога через топи и тайгу. Об этой дороге один из строителей даже хвастал, что ее из космоса видно.